"Митинговый бум" в России в начале текущего года стал предпосылкой для дискуссий относительно возможного новейшего российского опыта становления демократии. Правда, после президентских выборов активность гражданского общества и некоторых оппозиционных политиков в этой стpане пошла, в некотором роде, "вниз по вертикали".
В разговоре с президентом фонда "Конструктивная политика", российским политологом Абдулом Нагиевым мы коснулись как событий, происходящих в самой России, так и некоторых процессов, развивающихся вокруг азербайджано-российских отношений.
- В конце этой недели в Москве ожидается проведение массового митинга, именуемого как "Марш миллионов". Тем не менее, согласно некоторым прогнозам, участие в этой демонстрации примут, может быть, всего лишь несколько тысяч граждан. И все же, может это быть началом каких-то новых реалий или данная акция всего лишь некий демократический фон?
- С конца прошлого года в России наблюдается процесс политического пробуждения гражданского общества. Как бы это ни называлось, "демократический фон" или нечто другое, очевидно одно, нынешняя власть пошла на углубление демократических ценностей, просматриваются изменения во внутренней политике страны. На сегодняшний день в России общество имеет возможность открыто поднимать беспокоящие страну вопpосы и предъявлять власти. То, что касается "Марша миллионов", здесь число участников напрямую зависит от его организаторов и актуальности поднимаемых на митинге вопросов. Важно то, что и власть, и общество в России имеют желание наладить цивилизованный диалог, у всех есть понимание: нельзя допускать развития событий по "оранжевым" сценариям". Демократия не подразумевает анархию. В России помнят 90-е прошлого века и полученные в итоге результаты.
- В последнее время в российской прессе вновь актуализировался вопрос и о кризисе интеллигенции. В принципе, он в России традиционен, но наиболее острое содержание принимает именно в те моменты, когда формируется проблема кризиса власти. Можно ли говорить, что сегодня в России остро обозначен "кризис интеллигенции, исходящий от кризиса власти"?
- Вы правильно заметили, что этот вопрос традиционен для России.
ArrayНо на данном историческом этапе связывать актуализацию этого вопроса с кризисом власти, считаю, было бы ошибочным. Надо понимать, что интеллигенция формируется не в течение десяти лет, для этого необходим более длинный промежуток времени. Но она может трансформироваться. Нынешняя российская интеллигенция корнями уходит в советское прошлое и формировалась в стране, которая была одним из двух мировых центров политики, науки и т.д., где четко доминировали идеологический фактор и масштабное мышление. То, что мы сегодня имеем, - это результат постперестроечного строительства новой России и состояние общества в целом. Огромная проблема состоит в том, что за последние годы в российском обществе произошли глобальные сдвиги относительно общепринятых человеческих ценностей. Образ самого интеллигента размыт и воспринимается разными слоями населения неодинаково. Многие за культуру принимают телевизионные шоу и сериалы, а интеллигенцией считают попсу. Сегодняшние интеллектуалы в России не могут проявиться, так как им пока не удалось сформировать общенациональную российскую идею. Людей, которых относят к интеллигенции, немало, но кто их слушает и имеет желание понять? Именно данный вопрос, на мой взгляд, рассматривается как кризис интеллигенции, и некоторые пытаются связать это с кризисом власти.
Хотя надо признать, что в данном вопросе есть упущения, и они в первую очередь связаны с отсутствием национальной идеологии в течение двадцати лет. В ближайшие годы одной из основных задач российской интеллигенции будет оставаться вопрос отношения к формированию национальной идеологии. Позиция интеллигенции в данном вопросе имеет огромное значение для всего российского общества и может оказаться сильным толчком в развитии страны и общества в целом. В наши дни уже утверждается понимание того, что без идеологической составляющей ждать серьезных изменений в развитии страны не стоит.
- Одной из самых обсуждаемых геополитических проблем в азербайджано- российских отношениях вот уже несколько лет является вопрос об аренде Габалинской РЛС. Вместе с тем уже некоторый период ведется много разговоров об обновлении цены за аренду радиолокационной станции. В российской прессе было отмечено, что Азербайджан "поднял цену" с 7 миллионов до 300 миллионов долларов. Хотя этого официально не подтвердила пока ни одна из сторон, но все-таки, как вы думаете, 300 миллионов долларов - это справедливая цена? То есть, проще говоря, это дорого или опять-таки дешево?
- Ну, в принципе, все официальные источники отмечают, что процесс переговоров продолжается и проходит в конструктивном формате. То, что просочилось в прессу, я имею в виду цифры, не имеет официального подтверждения. Переговоры продолжаются, и консенсус, учитывая многовекторность азербайджанской внешней политики, безусловно, будет найден. Вы правильно заметили, что аренда такого объекта, как Габалинская РЛС, имеет геополитическое значение, и в данном вопросе стоимость в денежном эквиваленте имеет не самое главное значение. У азербайджанской общественности есть определенная обеспокоенность и, надо отметить, не безосновательная. Я думаю, что сегодня основным пунктом переговоров является поиск путей снятия вопросов, которые беспокоят азербайджанскую сторону, а не ценовая стоpона. Вопрос аренды Габалинской РЛС не может рассматриваться только с позиции экономической заинтересованности, и справедливость цены измеряется в другой плоскости.
- Насколько вероятно, что Владимир Путин намерен в свой новый президентский срок что-либо менять в политике относительно Южного Кавказа и того же карабахского вопроса?
- Самое главное - понять, каковы наши ожидания? Политика Кремля на Южном Кавказе не была подвержена за последние 200 лет глобальным изменениям. Расклад сил крупных игроков сегодня очевиден, и у всех есть понимание того, что изменения могут произойти в случае геостратегических изменений в регионе. Карабахский вопрос не является сегодня приоритетным вопросом внешнеполитического ведомства России. Сохранение статус-кво сегодня вполне отвечает интересам всех глобальных сил в регионе. Подписание сторонами документа о неприменении силы являлось основной задачей Москвы, активно занимавшейся карабахским вопросом последние годы. Но здесь необходимо понимать, что ситуация в странах Южного Кавказа тоже меняется. Экономика Азербайджана растет, обороноспособность укрепляется, интерес к стране возрастает, и все это не может оказаться без внимания такого крупного регионального игрока, как Россия. Учитывая интуицию опытного политика В.В. Путина, которому после прихода к власти уже в 2000 году удалось сломать стереотип недоверия к Азербайджану и наладить доверительные отношения между Россией и Азербайджаном, есть надежды, что развитию ситуации может быть дан новый импульс, отвечающий интересам азербайджанского государства.
- Модернизация, как национальная идея. В какой степени нынешний средний россиянин может воспринимать данный официальный дискурс?
- Во-первых, думаю, что модернизация никак не тянет на национальную идею, а может быть только производной от национальной идеи. То, что касается среднего россиянина, то, в принципе, слова "реформа", "модернизация" вызывают неоднозначную реакцию. Историческая память среднего россиянина еще не забыла горбачевскую "перестройку", Павловскую "реформу" и.т.д. Россия была и остается великой державой, и, соответственно, национальная идея должна отличаться величием. Многие считают, что модернизация имеет наднациональный характер и ввиду этого будет принята большей частью населения. Хотя очевидно, что модернизация большого энтузиазма у народа не вызывает и рассматривается большинством как очередная тема для "освоения" бюджетных средств, а в лучшем случае, как просто разговоры. России необходима более понятная национальная идея, и только в этом случае она может быть принята большей частью населения.
|
